[М.]: Для того я так над тобой нагнулся,
Чтоб, любя, твоим любоваться задом, –
Да и ты мой зад изучала взглядом;
Потому не думай, что я свихнулся!
[Ж.]: Как не думать! Эта чужда усладам
Поза: если б уд твой и встрепенулся,
То на первой песенке бы запнулся.
Развернись-ка лучше, ложись-ка рядом.
[М.]: Нет, судить, сударыня, погодите.
Пусть мой уд и слаб – я могу перстами
И устами тешить Вас, поглядите.
Вы сейчас, несомненно, сами
Наслаждения дивные ощутите,
Что не всем даруются небесами.
Вот тогда, моя госпожа, решите –
Ваш любовник стоящий ли мужчина,
Хоть и в слабом уде его кручина.
Х
[Ж.]: Я хочу его вот сюда, где туже!
[М.]: Вы меня ввергаете в грех Гоморры
И в услады пап, а у этой своры
Вкуса меньше, чем у навозной лужи.
[Ж.]: Ну, скорей же суй! – [М.]: Нет, не суну. – [Ж.]: Ну же!
[М.]: Вероломны женские уговоры!
Или лоно вышло сейчас из моды? – [Ж.]: Муже,
Прекрати сейчас же пустые споры!
[М.]: Ладно, ладно. Ваше последним слово
Остается. И уд мой Вы в полном праве
Применить хоть для дела и столь дурного.
[Ж.]: Так-то лучше! Вставляй его, к вящей славе.
Нет, поглубже! Поглубже засунь-ка снова…
О, товарищ мой, пастырь мой добрый, ave!
[М.]: Вот он в Вас целиком – ощущенье ново?
[Ж.]: О, как сладость горька, рай подобен аду –
Целый год я, пожалуй, теперь не сяду.
XI
[М.]: Бедра пошире раздвиньте, отринув страх,
Дабы мой взор насладился эдемским склоном
Ягодиц и несравненным, прекрасным лоном,
Перед которым сердца легли во прах.
Расцеловать Вас, моя дорогая, ах,
Страстно хочу, и Нарциссом кажусь влюбленным
Я себе – юным, преображенным
Зеркалом этим, что жадно держу в руках.
[Старуха]: Ах, блудодей! Погляди, набежала тучка.
Ну, погоди, приложу я тебя ухватом!
Да и тебе пару ребер сломаю, сучка!
[Ж.]: Ох, испугались-то как мы твоим раскатам –
Прямо трепещем, так нас устрашила взбучка!
Стерва безносая, шла б ты к чертям рогатым!
Тоже мне – глянь на нее, мой любимый, штучка…
Я же пчелой зависаю над жадным бутоном
Уда, его предвкушая с желаньем и стоном.
XII
[Ж.]: Глупый Марс! Ты, как мул в загоне,
Спишь на сене, вроде калеки.
Разве этак молятся, веки
Опустив, Венерину лону?
[М.]: Я – не Марс, я – Эрколе Рангоне,
Ну а Вы, Вы – Анжела Грека;
И была б под рукою моей рибека,
Я бы спел Вам свою канцону.
Но и Вы, госпожа-супруга,
Потакайте смычку всецело,
Напрягая струну упруго.
[Ж.]: О, как сладко трепещет тело!
Но боюсь, мы убьем друг друга,
Если лук этот пустим в дело.
[М.]: О, не бойтесь! Хранитель лука,
Купидон, наш сын, осторожен –
В храм Безделья им лук положен.
XIII
[М.]: Дайте мне Ваш язык удержать немой,
Охватите чресла кольцом объятий
И, откинувшись сладостно на кровати,
Поглотите уд благодатной тьмой.
[Ж.]: Ах, негодник, какой он во мне прямой,
Да и твердый – вот лучшее из занятий!
Обещаю его приютить и сзади –
И чистейшим потом отпустить домой.
[М.]: О, спасибо, милая Лоренцина!
Но прошу толкать тогда и качать,
Как то часто делала Чиабаттина.
[Ж.]: Ах, сейчас я кончу! А ты кончать
Не намерен? – [М.]: Кончу. Тому причина –
Вы. – [Ж.]: Мне просто хочется закричать!
[М.]: Так кричите, что ж тут! И я ведь чинно
Не могу, о господи, промолчать –
Я кончаю! – [М.]: Кончила!.. – [М.]: Вновь начать?
XIV
Погоди, постой, Купидон упорный,
Не тащи, ослище, свой воз упрямо!
Я хотел бы уд мой направить прямо
В лоно той, что скачет на нем проворно.
Но, увы, то в чистый цветок, то в сорный
Попадает он. Неужели срама
Не избегну – стоя, как мул, – и дама
Подвиг мой сочтет слабиной позорной?
Беатриче! И Вам в этой позе трудно.
Но, поверьте, мне во сто крат труднее –
Я собою жертвую поминутно:
Замирают члены мои, немея.
И когда б Ваш зад не сиял так чудно,
Я решил бы – кончить я не сумею
При попытке – тягостной, безрассудной.
Но желанней персика Ваши доли –
И крепят мой уд в его тяжкой доле.
XV
На того взгляни, кто свои желанья
Повсеместно в жизнь воплощает,
Кого ноша неги не отягощает,
Кто несет свой пыл страсти на закланье!
Не в лицеях это дается знанье,
Каждый сам его себе добывает.
Если плоть твоя наслаждений чает,
Не ленись, в любви приложи старанье!
Погляди: он жадно ее сжимает,
От любви растаять вот-вот готовый,
И, уставший, отдыха он не знает;
Ибо этот способ – такой суровый –
Торопливо кончить не дозволяет,
Лишь рождает в них этот трепет новый –
Сердца радостью наполняет.
И в безмерном счастье, что теснит дыханье,
Пусть бежит по венам страсти полыханье.
XVI
[Ж.]: Ты закинул ноги мои, чтоб в зад
Мне засунуть уд: будь же дерзок в деле
И горяч! Я на пол сползла с постели.
[М.]: О, каким блаженством меня дарят!
[Ж.]: Положи меня на кровать назад,
Или я умру, не достигнув цели...
Впрочем, я рожаю уже… детей ли?..
Ах, любовь жестокая ввергла в ад!
Ну, чего ж еще ты желаешь? – [М.]: Страсти
Потакать! Устами уста замкни –
И моей во всем подчиняйся власти.
[Ж.]: Зад жадней, чем лоно, до ласк, пойми, –
Как иначе б жили они в согласьи?
Уд поглубже, чтоб он не поник, воткни!
О, сокровище сладострастья,
Отдыхать от тебя не хочу я – ведь
Мне пришлось бы тогда умереть.
Эпилог
Вы со всеми знакомы теперь по сути
Алтарями сладостных лон, ларцами
Победительных удов; узрели сами,
Как бессмертной любви предаются люди;
Изучили свойства всех тех орудий,
Что всегда исследуются сердцами,
Как в легендах, созданных праотцами –
Например, о Морганте и Маргутте.
И я верю, вы испытали счастье,
Прикоснувшись к вечноживым стигматам
Наслажденья, к его беспредельной власти.
И как в ноздри нам залетевший атом
Перца нас понуждает чихать все чаще,
Так и к вам в подштанники с ароматом
Этих сцен проникла чесотка страсти –
И теперь она вам не даст покоя;
Я не вру – пощупайте их рукою.
***
Пусть мне скажут – дескать, сонеты удом
Пишешь ты, взволнованный женским лоном, –
Пусть! Я шлю их этим прекрасным лонам,
А не вам, чьи лица подобны удам.
Но хочу ответить я всем занудам:
Вы, уроды, лучше б прикрылись лоном
Или раз навсегда утонули в оном,
Если вас не тронуть и этим чудом!
Впрочем, вряд ли будет чье благосклонным
Лоно к вам – тупым записным занудам.
Чтоб не стать, как вы, непотребным удом,
Завершу на этом я оды лонам,
Оставляя вас на съеденье оным.
Перевод с итальянского Алексея Пурина
По кн.: Любовные позиции эпохи Возрождения. СПб.: «Продолжение Жизни», 2002.